Первые находки боевых железных топоров в захоронениях связаны с римским временем. При этом в воинских погребальных наборах они встречаются на удивление редко. Чаще их обнаруживают как отдельные находки или случайные сборы вне археологического контекста. Возможно, топоры не входили в стандартный комплект вооружения воина, но интенсивно использовались в хозяйственной деятельности. Тогда выходит, что, в первую очередь, они важны и необходимы были живым. Да и материал, из которого ковался топор, не был дешёвым для того, чтобы с ним так просто расставаться. Лишь состоятельные семьи сообщества, с достаточной лёгкостью, позволяли себе отчуждать оружие и орудия труда из драгоценного железа в пользу ушедшего в «мир теней» родственника. Однако ситуация меняется в VIII веке. Это время когда топор становится массовым оружием и важной частью вооружения аланского воина. Причины массового их распространения в это время связаны, по-видимому, с универсальностью топоров как вида ручного холодного оружия, ударно-рубящего и метательного характера. Добавим сюда подешевевшее производство, лёгкость и компактность изделия по сравнению с громоздкими мечами и, особенно, палашами.

Топоры подобного типа имеют ряд неполных аналогий в могильнике Шубшурук, на городище Гиляч, среди случайных находок близ Карачаевска и на горе Стрижамент. Артефакты иллюстрируют совершенствование этого вида наступательного вооружения на территории Северного Кавказа в эпоху раннего средневековья.

С X века нашего времени топоры данного типа постепенно выходят из употребления, сменяясь боле совершенными вариантами ударно-рубящего оружия нового этапа развития вооружения – секирами.